Sign In
Create Account
Привет всем !! Сижу вот, слушаю.. Ничего не пойму... Свобода - и какие то научные изыскания ??? Это что - шутка такая ? Ладно ещё Чистое небо и архаровцы Сахарова... Ничего из этой идеи изучения Зоны у свободовцев не получится.Olaf прав - для проведения исследований нужны связи за периметром, т.к. без оборудования и хим. реагентов никакое изучение невозможно в принципе, нужны специалисты высокой квалификации, какие вряд ли у Свободы вряд ли найдуться.... Но это лично моё мнение.
А вот так всё начиналось на самом деле :
Toggle %s Последние сообщения тем
| Тема | Форум | Posted by | Дата |
|---|---|---|---|
|
|
Деревня новичков. Свободное посещение
Создал:
Boлк
, 30 Sep 2011 15:29
715 replies to this topic
#82
Posted 23 October 2011 - 09:08
Quote (weles17)
Ну, всякое же надо опробовать... Ну, хоть что-то надо сделать в этом плане! Или я не прав?
#83
Posted 23 October 2011 - 14:58
Quote
Страшные слова тогда говорили... Друг семьи рассказывал, что считай в тапочках люди выходили, и сразу по автобусам.
#84
Posted 23 October 2011 - 18:40
День добрый, бродяги. IMAGINE, к нам на огонек заходил, гляжу. Добро пожаловать.
Hamul, ты не обижайся. Вспылил я вчера. От слов своих я не отказываюсь, не в моих правилах. Но за резкость мою зла не держи.
Hamul, ты не обижайся. Вспылил я вчера. От слов своих я не отказываюсь, не в моих правилах. Но за резкость мою зла не держи.
#85
Posted 25 October 2011 - 19:07
Согласен, вспылили все. Но уж очень мне не нравится когда пытаются уж слишком высокомерно отзываться о тех, кого завтра, через неделю, месяц будут звать к себе в группировку… А опытом поделиться…так вот сейчас он и нарабатывается… И слово за которое «глотку друг другу перегрызть готовы» лучше не говорить. Как Вы сами говорите это «Зона» где не просто взрослые мужики, а взрослые мужики с оружием…Да и слез тут нет… Надеюсь нет необходимости напоминать об этом.
Добавлено (25.10.2011, 21:07)
---------------------------------------------
Что то тихо у нас в деревне стало, народ больше по барам сидит да водку пьет… Кстати помощь мне нужна. Совсем забывать начали наш костер…Неужели новостей ни кого нет. Слышал я что последний выброс не все пережили… люди целыми группами погибли.. те кто не успел спрятаться… Грустно все это…
#86
Posted 25 October 2011 - 19:40
Quote (Boлк)
Всем привет! Мдаа... Это грустно! Я слышал, что три группировки в последствии этого выброса смело как рукой... Вот это людям не повезло! До меня даже дошли факты о том, что большинство членов этих группировок выжили... Неизвестно, чем это все окончится! Глядишь, может кто-нибудь поднимется "из сонного царства" и возродит былой клан...
#87
Posted 25 October 2011 - 21:43
Какие-то странные помехи пошли в последнее время. Вроде и не белый шум, а вроде и не глушение частот. Полчаса прислушивался, кажись, чьи-то переговоры улавливаются. Военных давно не было видно?
#88
Posted 25 October 2011 - 21:54
Quote (Olaf)
Да, вроде не видать... Хотя, и слышать о них я не слышал! Странно это...
#89
Posted 25 October 2011 - 22:08
Надо у дозорных и постовых спрашивать, кто ночью дежурил? Не думаю, что военные вдруг начали глушить свои частоты, им-то зачем. У них с нас бизнес, а у нас с них провизия и какая-никакая охрана тут, мутанты не разбирают, кому горло грызть.
У кого бы спросить про историю этих мест? Бои тут были во времена Великой Отечественной?
У кого бы спросить про историю этих мест? Бои тут были во времена Великой Отечественной?
#90
Posted 26 October 2011 - 06:06
-
- Не в сети
- Гости
Quote (Olaf)
Ещё какие были.... Вот, прочтите, если интересно.
Лащенко П.Н. Из боя – в бой.
(Отривки с книги)
Бои за Чернобыль.
Пополнив силы и уточнив задачи, дивизия повела дальнейшее наступление в междуречье Днепра и Припяти. Тимофеев двигался с боями на Гдень, Харланов — на Парищев, а 1085-й полк (второй эшелон) уничтожал тем временем разрозненные группы гитлеровцев, скрывавшихся в лесах. В этом промежутке меж двух рек прочных оборонительных позиций, подготовленных заблаговременно, у противника почти не было, что существенно облегчало наши действия. Упорнее всего враг оборонял село Гдень, через которое пролегала основная дорога на Чернобыль. К утру 24 сентября бойцы Тимофеева под прикрытием сильного артиллерийско-минометного огня атаковали это село и полностью освободили его.
В полосе нашего наступления оборону держал 177-й пехотный полк 213-й немецкой дивизии. После того как гитлеровцы подтянули сюда же танковые подразделения, они не только сумели парализовать наши удары, но и сами все чаще наносили ответные.
Около полудня 24 сентября 1087-й полк, прикрывавший правый фланг дивизии, внезапно был атакован крупными силами пехоты противника, действия которой поддерживала с воздуха авиация. Бойцам Тимофеева пришлось отойти на восточный берег Брагинки и закрепиться там. Однако днем позже гитлеровские танки выбили наших стрелков сначала из Гдени, а затем и из Парищева.
В течение двух следующих суток части дивизии во взаимодействии с соседями вели тяжелые бои по восстановлению утраченных позиций. Оба полуразрушенных села по нескольку раз переходили из рук в руки: гитлеровцы стремились удержать их любой ценой, чтобы выиграть время для организации обороны за Припятью; мы же не хотели уступать назад уже отвоеванное.
В этих упорных до крайнего ожесточения боях инициативно и смело действовали бойцы всех подразделений и специальностей. Память сохранила такой вроде бы неприметный эпизод. С началом контратак гитлеровцев на Парищев на окраину села быстро выдвинулся и залег со своим пулеметом ефрейтор Сергей Клевцов. Подпустив фашистов как можно ближе, он открыл внезапный губительный огонь. Пехота противника отхлынула, густо усеяв поле трупами. Но в конце концов ей удалось окружить село. Положение создалось безвыходное. По приказу советские бойцы прорвались к своим через все заслоны врага. Вместе с ними много километров прошагал по лесам и болотам и Сергей Клевцов, тащивший на плечах тяжелый станковый пулемет. Едва выйдя из окружения, он опять пошел в атаку, и его пулемет вновь стал сеять смерть среди гитлеровцев.
Отразив контратаки и перестроив боевые порядки, полк Тимофеева во взаимодействии с частями 148-й стрелковой дивизии окончательно выбил захватчиков из села Гдень и погнал их на Парищев. Однако освободить этот населенный пункт одним ударом не удалось. Более того, неудачно закончились для нас и последующие попытки. Дело в том, что наша и 148-я стрелковые дивизии входили в состав разных корпусов и даже армий, поэтому не удавалось сколько-нибудь тщательно организовать их взаимодействие: каждое соединение действовало обособленно, нанося удары на свой страх и риск. Так продолжалось до тех пор, пока 322-ю и 148-ю не подчинили одному командиру корпуса. Тот детально согласовал совместные усилия двух дивизий, и противник был разгромлен, а село Парищев освобождено после двухчасового напряженного боя.
В боях за Парищев вновь отличились бойцы старшего лейтенанта П. А. Курятникова. Они захватили село и первыми отразили ответный удар гитлеровцев. Однако те лезли напролом, падали под огнем пулеметов и минометов и снова накатывались волна за волной. Курятников находился с бойцами там, где было тяжелее всего, воодушевлял их своим бесстрашием, умело организовывал отпор врагу. Батальон положил множество гитлеровцев, прежде чем тем удалось выбить наших бойцов из села. С подходом же главных сил 1087-го полка яростные стычки за Парищев возобновились. В одной из них Курятников был ранен, однако отправлять в медсанбат его пришлось чуть ли не силой.
Сломив сильное противодействие гитлеровцев на предмостных укреплениях, дивизия к исходу 29 сентября вышла к Припяти юго-восточнее Чернобыля. Город, расположенный за рекой, был укреплен врагом. Прочную оборону создал он и вдоль западного берега Припяти. Эти и другие данные о характере обороны и силах противника выявили наши разведчики. Их поисковые группы чаще всего действовали с участка соседа слева, уже перебравшегося на ту сторону реки. Разведчики установили, что за Припятью, против расположения нашей дивизии, также есть места, почти не занятые противником. Эти данные подтвердила, перейдя линию фронта через такую брешь, группа жителей Чернобыля, поведавших, как истязают гитлеровские мерзавцы тех, кто не успел уйти из города.
Рассказы жителей Чернобыля опубликовала наша многотиражная газета «За Родину» под рубрикой «Воин, отомсти!». Этот материал прочитали в дивизии все. «Не давать пощады фашистским разбойникам, бить их крепче, уничтожать, как бешеных псов!» — такую реакцию вызвало прочитанное у бойцов и командиров. Еще более конкретно проявлялось это стремление воинов в лозунге «Даешь Чернобыль!», который звучал на коротких митингах и собраниях, проведенных политработниками в полках.
На основании уточненных данных о вражеской обороне я принял решение форсировать Припять на двух участках, с тем чтобы охватить Чернобыль с двух сторон и вынудить фашистский гарнизон к бегству. В соответствии с замыслом определил и задачи стрелковым полкам. Вместе с начальниками артиллерии и оперативного отделения я сам выехал на НП 1087-го полка, чтобы разобраться на месте в обстановке. Немецкая артиллерия, в том числе дальнобойная, непрерывно обстреливала из-за реки боевые порядки наших стрелков. Снаряды ложились и вблизи наблюдательного пункта, расположенного не далее полукилометра от переднего края. Едва я наметил Тимофееву порядок дальнейших действий, как метрах в двадцати от окопа, в котором мы находились, разорвался тяжелый немецкий снаряд. Тучи осколков брызнули в нашу сторону, и Петр Клементьевич был ранен. Пришлось тут же отправить его в медсанбат. Заместитель у Тимофеева выбыл из строя по ранению несколькими днями раньше, поэтому временно во главе полка я поставил начопера дивизии майора Н. К. Панова. По долгу службы он хорошо знал обстановку в полосе наступления, мой замысел, боевые возможности полка и мог обеспечить выполнение только что намеченной задачи: сбить последние заслоны врага на подходах к реке и вслед за 1089-м стрелковым полком форсировать ее на подручных средствах.
В ночь на 30 сентября первыми восточнее Ивановки переправились через Припять бойцы Харланова. Расширив плацдарм на северо-запад, они к шести утра овладели Ивановкой, расположенной к югу от Чернобыля, а около двух часов пополудни ворвались с ходу в город. Немцы совершенно не ожидали такого оборота событий: вся их оборона строилась фронтом на восток. Удар Харланова во фланг и тыл застал их врасплох и вынудил в панике оставить Чернобыль. Используя это обстоятельство, Иван Степанович продолжал развивать наступление и к исходу первого октября завязал бой с подошедшими подкреплениями врага на высотах южнее села Корогод.
Организованно форсировал реку и полк под началом Панова. Для переправы здесь использовали деревянные лодки, переоборудованные таким образом, что намного возросла их устойчивость и грузоподъемность. Несколько пулеметчиков, в том числе уже знакомый нам Сергей Клевцов, добрались до противоположного берега на рыбацких челнах и, заняв позиции на взгорье, обеспечили переправу своим огнем. Не запоздали с высадкой на плацдарм и саперы. До подхода первых паромов с грузами они успели соорудить причалы.
Не задерживаясь на той стороне Припяти, 1087-й стрелковый полк развил наступление и к исходу 30 сентября завязал бой за село Мал. Черевач, прочно укрепленное немцами. Бойцы штурмовали его храбро, сражались инициативно, но росли потери и у них. При спасании раненых товарищей в этом бою вновь отличился Герой Советского Союза сержант Василий Путилин, о смелости и находчивости которого в батальоне, где он воевал, рассказывали прямо-таки чудеса.
Бессмертный подвиг совершил и другой сержант из полка Тимофеева — Владимир Пивоваров. Стрелковый взвод, в составе которого он воевал, пытался захватить восточную окраину села Мал. Черевач. Но немцы защищались отчаянно. Особенно мешал продвижению взвода пулемет, установленный в подвале двухэтажного кирпичного дома. Он уже подкосил нескольких стрелков, остальные пережидали в укрытиях, и атака срывалась.
Подобраться к пулемету незаметно через широкую и пустынную улицу было просто немыслимо, но Пивоваров все же решился на это и приказал своим солдатам прикрыть его огнем.
Под ливнем пуль сержант долго подбирался по-пластунски к огневой точке и наконец метнул в нее две гранаты. Увы, броски оказались неточными. Тогда Владимир Пивоваров, не желая рисковать последней гранатой, кинулся к пулемету и подорвался вместе с ним, швырнув гранату себе под ноги. В тот же миг бойцы, наблюдавшие из укрытий за этим удивительным единоборством, рванулись вперед и выбили одним ударом гитлеровцев с окраины села...
Итак, коротко о том, как сложилась обстановка в дивизии в последний день сентября. К этому моменту форсировали Припять южнее Чернобыля и бойцы майора Топильера — второй эшелон дивизии. Сосредоточившись в районе Калиновка, Залесье, они изготовились к выполнению двух задач: развить совместно с 1089-м полком наступление на запад и быть в готовности отразить контратаки неприятеля справа, где отсутствовала связь с соседом. Несмотря на то что наше продвижение развивалось пока успешно, последнее обстоятельство, кстати сказать, начинало все более тревожить меня. Я не пытался скрыть этого и от командира 17-го гвардейского стрелкового корпуса, который позвонил утром 1 октября на мой НП.
— Успех определился, нужно его развивать! — сразу потребовал генерал А. Л. Бондарев, даже не выслушав меня до конца. — Быстрее продвигайтесь на запад, пока немцы не опомнились и не закрепились на местности!
— Противник, по сведениям разведки, сам выдвигает нам навстречу оперативный резерв, — доложил я комкору. — 148-я стрелковая дивизия еще не перебралась через Припять, и на этом участке наш фланг оголен. Если немцы ударят с северо-запада, они того и гляди отрежут дивизию от главных сил корпуса. Учитывая это, я просил бы разрешения закрепиться пока на достигнутых рубежах.
Выслушав мои соображения, Бондарев несколько минут молчал: видимо, детальнее оценивал такую угрозу со стороны противника. Затем вновь и уже категорично подтвердил свой приказ, обещая поторопить полки 148-й и прикрыть нас справа.
Подчиняясь без особого энтузиазма его требованиям, я тем не менее дал указание частям первого эшелона развивать наступление в прежнем направлении. Продвигаясь на запад, 2 октября стрелки Харланова сбили противника с высот южнее села Корогод и овладели селами Глинка и Замошье. Подразделения майора Г. И. Михайлова, принявшего тимофеевский полк, продолжали драться за высоту 135,5 и западную часть села Мал. Черевач. В тот же день один из батальонов Топильера, наступая в направлении Калиновки, обошел неприятеля справа и овладел деревней Новоселки. Второй его батальон, сосредоточенный в Залесье, находился у меня в резерве.
К слову сказать, в то время все наши стрелковые полки, потеряв в непрерывных боях до половины людей, имели в составе всего по два батальона численностью 120–150 человек. Тем не менее я создал небольшой резерв после того, как взятые в Замошье пленные сообщили, что в район Рудни Вересни спешно выдвигается 56-я пехотная немецкая дивизия. Их слова еще раз подтвердили мои опасения о возможности скорых и решительных контрдействий со стороны противника. Я приказал поэтому сосредоточить в Новоселках весь полк Харланова с тем, чтобы решительным ударом в сторону села Бол. Черевач уничтожить гитлеровцев на северном берегу притока Припяти — реки Уж, лишив их выгодного плацдарма для нанесения контрудара на Чернобыль.
ПРОТИВНИК НАНОСИТ КОНТРУДАР
К утру 3 октября 148-я стрелковая дивизия, форсировав Припять, выдвинулась правее нас на рубеж Мал. и Бол. Корогод, достигнув передовыми отрядами Стычанки, Жолнировки. К сожалению, произошло это чересчур поздно. Гитлеровцы уже сосредоточили превосходящие силы у нас на флангах и перед фронтом и теперь наносили мощные удары, стремясь рассечь наши боевые порядки, отрезать от переправ, разгромить стрелковые полки и снова занять оборону по Днепру. В этом смысле и наш удар на Бол. Черевач уже запоздал. Когда 1089-й полк, усиленный батальоном от Топильера, начал из Новоселок наступление на это село, то сам был немедленно контратакован пехотой врага с танками со стороны Рудни Вересни, и Харланов вынужден был перейти к обороне. Пленные, взятые в этом встречном бою, оказались из числа передовых подразделений 56-й пехотной дивизии, подходившей к району боев в полном составе. Одновременно в районе Рудни Ильинской появилось до сотни танков противника, нацеливавшихся на наш стык со 148-й стрелковой дивизией.
Единственное, что можно было и следовало сделать в этой обстановке, это немедленно перейти к обороне на участках, выгодных для отражения превосходящих сил врага. Поэтому, пока два полка с трудом сдерживали натиск противника с фронта на линии Замошье, Калиновка, южная окраина Залесья, я приказал Топильеру бросить все силы на подготовку второго рубежа обороны у нас в тылу, западнее Чернобыля. Решение на отход с боем сразу было доложено командиру корпуса, и на этот раз генерал Бондарев утвердил его без оговорок и возражений.
Однако события в районе Чернобыля развивались тем временем столь стремительно и неблагоприятно для нас, что направить их в нужное русло уже не представлялось возможным. Говоря проще, несмотря на все предпринятые в эти часы усилия, вывести полк Харланова на указанный ему рубеж обороны не удалось. Связанный боем с противником, он не смог оторваться и был отрезан вражеской пехотой с юго-востока, а танками с севера, из района Мал. и Бол. Корогод. На участок, намечавшийся Харламову, пришлось бросить значительную часть сил из двух оставшихся в моем распоряжении полков, сделав их собственную оборону еще более жидкой.
Утром 4 октября до сотни немецких танков при поддержке пехоты и авиации смяли боевые порядки нашего соседа справа. Понеся значительные потери в живой силе и технике, один полк 148-й стрелковой дивизии отошел на северо-восток, а два других остались в лесу, в тылу у противника. Вслед за тем немецкие танки начали продвигаться в направлении Карпиловка, Чернобыль, огибая фланг и заходя в тыл нашей 322-й. Одновременно на Чернобыль было брошено в атаку со стороны Бол. Черевач до двух пехотных полков из состава 56-й вражеской пехотной дивизии.
Имея явное превосходство в живой силе, артиллерии и абсолютное — в танках (у нас их не было), гитлеровцы стали таранить нашу оборону, пытаясь рассечь ее на части, а затем уничтожить одновременными ударами с разных сторон. Отбитые залповым огнем, их пехотные цепи откатывались лишь затем, чтобы дать возможность своей артиллерии разрушить укрепления, за которыми дрались стрелки. Пронзительный скрежет, свист, грохот со всех сторон обрушивался на людей, рвал барабанные перепопки, оглушал, пригибал к земле. Неумолчные взрывы сотрясали землю и все, что находилось не только на ее поверхности, но и в окопах, щелях, траншеях. Затем на какое-то мгновение наступала тишина — и вновь накатывалась немецкая пехота, а в гул канонады вплетался сухой, нервный треск автоматов.
Но даже в этом аду бойцы и командиры сохраняли присутствие духа, способность сопротивляться. Каждый привычно делал свое тяжелое и опасное дело. Офицеры отдавали распоряжения и указывали цели, солдаты вели огонь, едва успевая перезаряжать оружие, санитары бинтовали раненых, подносчики ползком подтаскивали патроны, мины, снаряды.
После двух или трех безуспешных попыток взломать оборону стрелков гитлеровцам удалось пробить брешь и выйти на артиллерийские позиции полков. Сюда устремилось вместе с пехотой до 60 танков и 12 самоходок. Артиллеристы встретили их огнем в упор. Только один расчет сержанта Н. Завгороднего подбил в этот момент три вражеские машины. Когда снаряды кончились, его подчиненные взялись за автоматы и опять вели огонь до последнего патрона, не помышляя об отходе, хотя гитлеровцы уже окружали их.
Отважно дрались у Чернобыля и другие артиллерийские расчеты. Младший сержант волгарь Федор Анощенко метким огнем подбил из своего орудия восемь автомашин с пехотой и гитлеровскую самоходку, а украинец Григорий Онищенко — шесть автомашин и танк. Пять танков с паучьими крестами на броне уничтожила батарея старшего лейтенанта В. Суздальцева, две бронемашины поджег сержант П. Леднев. Но силы были слишком неравными, и огонь орудий постепенно замолкал. Отдельные уцелевшие орудия, где уже не оставалось ни одного человека прислуги, попадали в руки врага, но большая часть расчетов, отступая, спасала всю материальную часть.
В один из таких моментов контуженные при прямом попадании танкового снаряда в их пушку сержант Н. Завгородний и его наводчик рядовой О. Крысин были захвачены в плен. Гитлеровцы сорвали с них знаки различия, боевые награды, потом бросили, связанных, в машину и отправили в свой тыл. Однако Завгородний и Крысин сумели освободиться от пут и бежали, выскочив из грузовика на полном ходу. Через несколько часов, переплыв Припять, оба воина разыскали соседние батареи своего 886-го артиллерийского полка: тем удалось отбить натиск танков и переправиться в полном составе на восточный берег реки.
Стрелковые роты и батальоны между тем все еще держали оборону на другом берегу Припяти. Бой, казалось, грохотал уже много суток кряду — в такой обстановке ведется иной отсчет времени. Наши силы таяли на глазах, а противник бросал в сражение все новые подкрепления. Со своей стороны я давно уже использовал последний резерв, который берег на самый крайний случай, но он был каплей в бушующем море огня. Когда подошли вторые эшелоны гитлеровцев, многие наши стрелковые роты дрались уже в полуокружении. Становилось совершенно очевидным, что с теми тремя батальонами, которыми я располагал (хотя фактически в моем подчинении числилось два стрелковых полка), ни в коем случае нельзя остановить продвижение врага. Поэтому я разрешил подчиненным командирам с боем прорываться из окружения. Потеря Чернобыля была для нас чувствительной, но в тот момент очень важно было сохранить остаток людей и все вооружение — войне еще не видно было конца-краю.
По моему приказу в командование этим полком вступил заместитель командира по политчасти майор М. А. Милованов. Действуя смело и энергично, он организовал отход и переправу людей и техники через реку, а затем осуществил все мероприятия по переходу 1085-го полка к обороне.
Переправившись на восточный берег Припяти, дивизия закрепилась на участке Кошовка, Германовщина и начала приводить себя в порядок. Овладев Чернобылем, гитлеровцы попытались расширить этот участок, нанося удары на север и юг вдоль берега реки, но были в конце концов остановлены нашими войсками. Тогда, используя возвышенное положение правого берега реки, на котором располагались, они обрушили массированный артиллерийский и минометный огонь на позиции 322-й. Пришлось глубже зарыться в землю и принять меры к строжайшей маскировке…
Через несколько дней фронт на нашем участке стабилизировался. Строя оборону, мы продолжали принимать все меры к розыску и выводу на восточный берег Припяти сил, оставшихся на том берегу. И 9 октября, благополучно переправившись на соседнем участке, они вновь слились с частями 322-й. Как выяснилось, опытного и смелого командира 1089-го стрелкового полка не особенно встревожил тот факт, что он оказался в тылу врага. Отбив все атаки гитлеровцев, Харланов ушел от соприкосновения с ними (благо вокруг были густые леса), установил взаимодействие с местным партизанским отрядом, нащупал слабые места в боевых порядках противника и, улучив момент, прорвался к своим, сохранив людей и материальную часть.
Нашу дивизию вновь передали в состав 15-го стрелкового корпуса. В течение трех последующих недель мы совершенствовали свою оборону по восточному берегу Припяти... Завершалась и подготовка частей к предстоящим боям. Солдаты и сержанты все чаще обращались к своим командирам с неизменным вопросом: скоро ли будем наступать на Чернобыль? Однако освобождать этот город вторично нам так и не довелось. Дивизии выпала другая задача — участвовать в Киевской наступательной операции, которой суждено было стать новой славной страницей в летописи боев за освобождение Правобережной Украины.
(Отривки с книги)
Бои за Чернобыль.
Пополнив силы и уточнив задачи, дивизия повела дальнейшее наступление в междуречье Днепра и Припяти. Тимофеев двигался с боями на Гдень, Харланов — на Парищев, а 1085-й полк (второй эшелон) уничтожал тем временем разрозненные группы гитлеровцев, скрывавшихся в лесах. В этом промежутке меж двух рек прочных оборонительных позиций, подготовленных заблаговременно, у противника почти не было, что существенно облегчало наши действия. Упорнее всего враг оборонял село Гдень, через которое пролегала основная дорога на Чернобыль. К утру 24 сентября бойцы Тимофеева под прикрытием сильного артиллерийско-минометного огня атаковали это село и полностью освободили его.
В полосе нашего наступления оборону держал 177-й пехотный полк 213-й немецкой дивизии. После того как гитлеровцы подтянули сюда же танковые подразделения, они не только сумели парализовать наши удары, но и сами все чаще наносили ответные.
Около полудня 24 сентября 1087-й полк, прикрывавший правый фланг дивизии, внезапно был атакован крупными силами пехоты противника, действия которой поддерживала с воздуха авиация. Бойцам Тимофеева пришлось отойти на восточный берег Брагинки и закрепиться там. Однако днем позже гитлеровские танки выбили наших стрелков сначала из Гдени, а затем и из Парищева.
В течение двух следующих суток части дивизии во взаимодействии с соседями вели тяжелые бои по восстановлению утраченных позиций. Оба полуразрушенных села по нескольку раз переходили из рук в руки: гитлеровцы стремились удержать их любой ценой, чтобы выиграть время для организации обороны за Припятью; мы же не хотели уступать назад уже отвоеванное.
В этих упорных до крайнего ожесточения боях инициативно и смело действовали бойцы всех подразделений и специальностей. Память сохранила такой вроде бы неприметный эпизод. С началом контратак гитлеровцев на Парищев на окраину села быстро выдвинулся и залег со своим пулеметом ефрейтор Сергей Клевцов. Подпустив фашистов как можно ближе, он открыл внезапный губительный огонь. Пехота противника отхлынула, густо усеяв поле трупами. Но в конце концов ей удалось окружить село. Положение создалось безвыходное. По приказу советские бойцы прорвались к своим через все заслоны врага. Вместе с ними много километров прошагал по лесам и болотам и Сергей Клевцов, тащивший на плечах тяжелый станковый пулемет. Едва выйдя из окружения, он опять пошел в атаку, и его пулемет вновь стал сеять смерть среди гитлеровцев.
Отразив контратаки и перестроив боевые порядки, полк Тимофеева во взаимодействии с частями 148-й стрелковой дивизии окончательно выбил захватчиков из села Гдень и погнал их на Парищев. Однако освободить этот населенный пункт одним ударом не удалось. Более того, неудачно закончились для нас и последующие попытки. Дело в том, что наша и 148-я стрелковые дивизии входили в состав разных корпусов и даже армий, поэтому не удавалось сколько-нибудь тщательно организовать их взаимодействие: каждое соединение действовало обособленно, нанося удары на свой страх и риск. Так продолжалось до тех пор, пока 322-ю и 148-ю не подчинили одному командиру корпуса. Тот детально согласовал совместные усилия двух дивизий, и противник был разгромлен, а село Парищев освобождено после двухчасового напряженного боя.
В боях за Парищев вновь отличились бойцы старшего лейтенанта П. А. Курятникова. Они захватили село и первыми отразили ответный удар гитлеровцев. Однако те лезли напролом, падали под огнем пулеметов и минометов и снова накатывались волна за волной. Курятников находился с бойцами там, где было тяжелее всего, воодушевлял их своим бесстрашием, умело организовывал отпор врагу. Батальон положил множество гитлеровцев, прежде чем тем удалось выбить наших бойцов из села. С подходом же главных сил 1087-го полка яростные стычки за Парищев возобновились. В одной из них Курятников был ранен, однако отправлять в медсанбат его пришлось чуть ли не силой.
Сломив сильное противодействие гитлеровцев на предмостных укреплениях, дивизия к исходу 29 сентября вышла к Припяти юго-восточнее Чернобыля. Город, расположенный за рекой, был укреплен врагом. Прочную оборону создал он и вдоль западного берега Припяти. Эти и другие данные о характере обороны и силах противника выявили наши разведчики. Их поисковые группы чаще всего действовали с участка соседа слева, уже перебравшегося на ту сторону реки. Разведчики установили, что за Припятью, против расположения нашей дивизии, также есть места, почти не занятые противником. Эти данные подтвердила, перейдя линию фронта через такую брешь, группа жителей Чернобыля, поведавших, как истязают гитлеровские мерзавцы тех, кто не успел уйти из города.
Рассказы жителей Чернобыля опубликовала наша многотиражная газета «За Родину» под рубрикой «Воин, отомсти!». Этот материал прочитали в дивизии все. «Не давать пощады фашистским разбойникам, бить их крепче, уничтожать, как бешеных псов!» — такую реакцию вызвало прочитанное у бойцов и командиров. Еще более конкретно проявлялось это стремление воинов в лозунге «Даешь Чернобыль!», который звучал на коротких митингах и собраниях, проведенных политработниками в полках.
На основании уточненных данных о вражеской обороне я принял решение форсировать Припять на двух участках, с тем чтобы охватить Чернобыль с двух сторон и вынудить фашистский гарнизон к бегству. В соответствии с замыслом определил и задачи стрелковым полкам. Вместе с начальниками артиллерии и оперативного отделения я сам выехал на НП 1087-го полка, чтобы разобраться на месте в обстановке. Немецкая артиллерия, в том числе дальнобойная, непрерывно обстреливала из-за реки боевые порядки наших стрелков. Снаряды ложились и вблизи наблюдательного пункта, расположенного не далее полукилометра от переднего края. Едва я наметил Тимофееву порядок дальнейших действий, как метрах в двадцати от окопа, в котором мы находились, разорвался тяжелый немецкий снаряд. Тучи осколков брызнули в нашу сторону, и Петр Клементьевич был ранен. Пришлось тут же отправить его в медсанбат. Заместитель у Тимофеева выбыл из строя по ранению несколькими днями раньше, поэтому временно во главе полка я поставил начопера дивизии майора Н. К. Панова. По долгу службы он хорошо знал обстановку в полосе наступления, мой замысел, боевые возможности полка и мог обеспечить выполнение только что намеченной задачи: сбить последние заслоны врага на подходах к реке и вслед за 1089-м стрелковым полком форсировать ее на подручных средствах.
В ночь на 30 сентября первыми восточнее Ивановки переправились через Припять бойцы Харланова. Расширив плацдарм на северо-запад, они к шести утра овладели Ивановкой, расположенной к югу от Чернобыля, а около двух часов пополудни ворвались с ходу в город. Немцы совершенно не ожидали такого оборота событий: вся их оборона строилась фронтом на восток. Удар Харланова во фланг и тыл застал их врасплох и вынудил в панике оставить Чернобыль. Используя это обстоятельство, Иван Степанович продолжал развивать наступление и к исходу первого октября завязал бой с подошедшими подкреплениями врага на высотах южнее села Корогод.
Организованно форсировал реку и полк под началом Панова. Для переправы здесь использовали деревянные лодки, переоборудованные таким образом, что намного возросла их устойчивость и грузоподъемность. Несколько пулеметчиков, в том числе уже знакомый нам Сергей Клевцов, добрались до противоположного берега на рыбацких челнах и, заняв позиции на взгорье, обеспечили переправу своим огнем. Не запоздали с высадкой на плацдарм и саперы. До подхода первых паромов с грузами они успели соорудить причалы.
Не задерживаясь на той стороне Припяти, 1087-й стрелковый полк развил наступление и к исходу 30 сентября завязал бой за село Мал. Черевач, прочно укрепленное немцами. Бойцы штурмовали его храбро, сражались инициативно, но росли потери и у них. При спасании раненых товарищей в этом бою вновь отличился Герой Советского Союза сержант Василий Путилин, о смелости и находчивости которого в батальоне, где он воевал, рассказывали прямо-таки чудеса.
Бессмертный подвиг совершил и другой сержант из полка Тимофеева — Владимир Пивоваров. Стрелковый взвод, в составе которого он воевал, пытался захватить восточную окраину села Мал. Черевач. Но немцы защищались отчаянно. Особенно мешал продвижению взвода пулемет, установленный в подвале двухэтажного кирпичного дома. Он уже подкосил нескольких стрелков, остальные пережидали в укрытиях, и атака срывалась.
Подобраться к пулемету незаметно через широкую и пустынную улицу было просто немыслимо, но Пивоваров все же решился на это и приказал своим солдатам прикрыть его огнем.
Под ливнем пуль сержант долго подбирался по-пластунски к огневой точке и наконец метнул в нее две гранаты. Увы, броски оказались неточными. Тогда Владимир Пивоваров, не желая рисковать последней гранатой, кинулся к пулемету и подорвался вместе с ним, швырнув гранату себе под ноги. В тот же миг бойцы, наблюдавшие из укрытий за этим удивительным единоборством, рванулись вперед и выбили одним ударом гитлеровцев с окраины села...
Итак, коротко о том, как сложилась обстановка в дивизии в последний день сентября. К этому моменту форсировали Припять южнее Чернобыля и бойцы майора Топильера — второй эшелон дивизии. Сосредоточившись в районе Калиновка, Залесье, они изготовились к выполнению двух задач: развить совместно с 1089-м полком наступление на запад и быть в готовности отразить контратаки неприятеля справа, где отсутствовала связь с соседом. Несмотря на то что наше продвижение развивалось пока успешно, последнее обстоятельство, кстати сказать, начинало все более тревожить меня. Я не пытался скрыть этого и от командира 17-го гвардейского стрелкового корпуса, который позвонил утром 1 октября на мой НП.
— Успех определился, нужно его развивать! — сразу потребовал генерал А. Л. Бондарев, даже не выслушав меня до конца. — Быстрее продвигайтесь на запад, пока немцы не опомнились и не закрепились на местности!
— Противник, по сведениям разведки, сам выдвигает нам навстречу оперативный резерв, — доложил я комкору. — 148-я стрелковая дивизия еще не перебралась через Припять, и на этом участке наш фланг оголен. Если немцы ударят с северо-запада, они того и гляди отрежут дивизию от главных сил корпуса. Учитывая это, я просил бы разрешения закрепиться пока на достигнутых рубежах.
Выслушав мои соображения, Бондарев несколько минут молчал: видимо, детальнее оценивал такую угрозу со стороны противника. Затем вновь и уже категорично подтвердил свой приказ, обещая поторопить полки 148-й и прикрыть нас справа.
Подчиняясь без особого энтузиазма его требованиям, я тем не менее дал указание частям первого эшелона развивать наступление в прежнем направлении. Продвигаясь на запад, 2 октября стрелки Харланова сбили противника с высот южнее села Корогод и овладели селами Глинка и Замошье. Подразделения майора Г. И. Михайлова, принявшего тимофеевский полк, продолжали драться за высоту 135,5 и западную часть села Мал. Черевач. В тот же день один из батальонов Топильера, наступая в направлении Калиновки, обошел неприятеля справа и овладел деревней Новоселки. Второй его батальон, сосредоточенный в Залесье, находился у меня в резерве.
К слову сказать, в то время все наши стрелковые полки, потеряв в непрерывных боях до половины людей, имели в составе всего по два батальона численностью 120–150 человек. Тем не менее я создал небольшой резерв после того, как взятые в Замошье пленные сообщили, что в район Рудни Вересни спешно выдвигается 56-я пехотная немецкая дивизия. Их слова еще раз подтвердили мои опасения о возможности скорых и решительных контрдействий со стороны противника. Я приказал поэтому сосредоточить в Новоселках весь полк Харланова с тем, чтобы решительным ударом в сторону села Бол. Черевач уничтожить гитлеровцев на северном берегу притока Припяти — реки Уж, лишив их выгодного плацдарма для нанесения контрудара на Чернобыль.
ПРОТИВНИК НАНОСИТ КОНТРУДАР
К утру 3 октября 148-я стрелковая дивизия, форсировав Припять, выдвинулась правее нас на рубеж Мал. и Бол. Корогод, достигнув передовыми отрядами Стычанки, Жолнировки. К сожалению, произошло это чересчур поздно. Гитлеровцы уже сосредоточили превосходящие силы у нас на флангах и перед фронтом и теперь наносили мощные удары, стремясь рассечь наши боевые порядки, отрезать от переправ, разгромить стрелковые полки и снова занять оборону по Днепру. В этом смысле и наш удар на Бол. Черевач уже запоздал. Когда 1089-й полк, усиленный батальоном от Топильера, начал из Новоселок наступление на это село, то сам был немедленно контратакован пехотой врага с танками со стороны Рудни Вересни, и Харланов вынужден был перейти к обороне. Пленные, взятые в этом встречном бою, оказались из числа передовых подразделений 56-й пехотной дивизии, подходившей к району боев в полном составе. Одновременно в районе Рудни Ильинской появилось до сотни танков противника, нацеливавшихся на наш стык со 148-й стрелковой дивизией.
Единственное, что можно было и следовало сделать в этой обстановке, это немедленно перейти к обороне на участках, выгодных для отражения превосходящих сил врага. Поэтому, пока два полка с трудом сдерживали натиск противника с фронта на линии Замошье, Калиновка, южная окраина Залесья, я приказал Топильеру бросить все силы на подготовку второго рубежа обороны у нас в тылу, западнее Чернобыля. Решение на отход с боем сразу было доложено командиру корпуса, и на этот раз генерал Бондарев утвердил его без оговорок и возражений.
Однако события в районе Чернобыля развивались тем временем столь стремительно и неблагоприятно для нас, что направить их в нужное русло уже не представлялось возможным. Говоря проще, несмотря на все предпринятые в эти часы усилия, вывести полк Харланова на указанный ему рубеж обороны не удалось. Связанный боем с противником, он не смог оторваться и был отрезан вражеской пехотой с юго-востока, а танками с севера, из района Мал. и Бол. Корогод. На участок, намечавшийся Харламову, пришлось бросить значительную часть сил из двух оставшихся в моем распоряжении полков, сделав их собственную оборону еще более жидкой.
Утром 4 октября до сотни немецких танков при поддержке пехоты и авиации смяли боевые порядки нашего соседа справа. Понеся значительные потери в живой силе и технике, один полк 148-й стрелковой дивизии отошел на северо-восток, а два других остались в лесу, в тылу у противника. Вслед за тем немецкие танки начали продвигаться в направлении Карпиловка, Чернобыль, огибая фланг и заходя в тыл нашей 322-й. Одновременно на Чернобыль было брошено в атаку со стороны Бол. Черевач до двух пехотных полков из состава 56-й вражеской пехотной дивизии.
Имея явное превосходство в живой силе, артиллерии и абсолютное — в танках (у нас их не было), гитлеровцы стали таранить нашу оборону, пытаясь рассечь ее на части, а затем уничтожить одновременными ударами с разных сторон. Отбитые залповым огнем, их пехотные цепи откатывались лишь затем, чтобы дать возможность своей артиллерии разрушить укрепления, за которыми дрались стрелки. Пронзительный скрежет, свист, грохот со всех сторон обрушивался на людей, рвал барабанные перепопки, оглушал, пригибал к земле. Неумолчные взрывы сотрясали землю и все, что находилось не только на ее поверхности, но и в окопах, щелях, траншеях. Затем на какое-то мгновение наступала тишина — и вновь накатывалась немецкая пехота, а в гул канонады вплетался сухой, нервный треск автоматов.
Но даже в этом аду бойцы и командиры сохраняли присутствие духа, способность сопротивляться. Каждый привычно делал свое тяжелое и опасное дело. Офицеры отдавали распоряжения и указывали цели, солдаты вели огонь, едва успевая перезаряжать оружие, санитары бинтовали раненых, подносчики ползком подтаскивали патроны, мины, снаряды.
После двух или трех безуспешных попыток взломать оборону стрелков гитлеровцам удалось пробить брешь и выйти на артиллерийские позиции полков. Сюда устремилось вместе с пехотой до 60 танков и 12 самоходок. Артиллеристы встретили их огнем в упор. Только один расчет сержанта Н. Завгороднего подбил в этот момент три вражеские машины. Когда снаряды кончились, его подчиненные взялись за автоматы и опять вели огонь до последнего патрона, не помышляя об отходе, хотя гитлеровцы уже окружали их.
Отважно дрались у Чернобыля и другие артиллерийские расчеты. Младший сержант волгарь Федор Анощенко метким огнем подбил из своего орудия восемь автомашин с пехотой и гитлеровскую самоходку, а украинец Григорий Онищенко — шесть автомашин и танк. Пять танков с паучьими крестами на броне уничтожила батарея старшего лейтенанта В. Суздальцева, две бронемашины поджег сержант П. Леднев. Но силы были слишком неравными, и огонь орудий постепенно замолкал. Отдельные уцелевшие орудия, где уже не оставалось ни одного человека прислуги, попадали в руки врага, но большая часть расчетов, отступая, спасала всю материальную часть.
В один из таких моментов контуженные при прямом попадании танкового снаряда в их пушку сержант Н. Завгородний и его наводчик рядовой О. Крысин были захвачены в плен. Гитлеровцы сорвали с них знаки различия, боевые награды, потом бросили, связанных, в машину и отправили в свой тыл. Однако Завгородний и Крысин сумели освободиться от пут и бежали, выскочив из грузовика на полном ходу. Через несколько часов, переплыв Припять, оба воина разыскали соседние батареи своего 886-го артиллерийского полка: тем удалось отбить натиск танков и переправиться в полном составе на восточный берег реки.
Стрелковые роты и батальоны между тем все еще держали оборону на другом берегу Припяти. Бой, казалось, грохотал уже много суток кряду — в такой обстановке ведется иной отсчет времени. Наши силы таяли на глазах, а противник бросал в сражение все новые подкрепления. Со своей стороны я давно уже использовал последний резерв, который берег на самый крайний случай, но он был каплей в бушующем море огня. Когда подошли вторые эшелоны гитлеровцев, многие наши стрелковые роты дрались уже в полуокружении. Становилось совершенно очевидным, что с теми тремя батальонами, которыми я располагал (хотя фактически в моем подчинении числилось два стрелковых полка), ни в коем случае нельзя остановить продвижение врага. Поэтому я разрешил подчиненным командирам с боем прорываться из окружения. Потеря Чернобыля была для нас чувствительной, но в тот момент очень важно было сохранить остаток людей и все вооружение — войне еще не видно было конца-краю.
По моему приказу в командование этим полком вступил заместитель командира по политчасти майор М. А. Милованов. Действуя смело и энергично, он организовал отход и переправу людей и техники через реку, а затем осуществил все мероприятия по переходу 1085-го полка к обороне.
Переправившись на восточный берег Припяти, дивизия закрепилась на участке Кошовка, Германовщина и начала приводить себя в порядок. Овладев Чернобылем, гитлеровцы попытались расширить этот участок, нанося удары на север и юг вдоль берега реки, но были в конце концов остановлены нашими войсками. Тогда, используя возвышенное положение правого берега реки, на котором располагались, они обрушили массированный артиллерийский и минометный огонь на позиции 322-й. Пришлось глубже зарыться в землю и принять меры к строжайшей маскировке…
Через несколько дней фронт на нашем участке стабилизировался. Строя оборону, мы продолжали принимать все меры к розыску и выводу на восточный берег Припяти сил, оставшихся на том берегу. И 9 октября, благополучно переправившись на соседнем участке, они вновь слились с частями 322-й. Как выяснилось, опытного и смелого командира 1089-го стрелкового полка не особенно встревожил тот факт, что он оказался в тылу врага. Отбив все атаки гитлеровцев, Харланов ушел от соприкосновения с ними (благо вокруг были густые леса), установил взаимодействие с местным партизанским отрядом, нащупал слабые места в боевых порядках противника и, улучив момент, прорвался к своим, сохранив людей и материальную часть.
Нашу дивизию вновь передали в состав 15-го стрелкового корпуса. В течение трех последующих недель мы совершенствовали свою оборону по восточному берегу Припяти... Завершалась и подготовка частей к предстоящим боям. Солдаты и сержанты все чаще обращались к своим командирам с неизменным вопросом: скоро ли будем наступать на Чернобыль? Однако освобождать этот город вторично нам так и не довелось. Дивизии выпала другая задача — участвовать в Киевской наступательной операции, которой суждено было стать новой славной страницей в летописи боев за освобождение Правобережной Украины.
.png)
English (ENG).png)
Русский (RU)
.png)
Український (UA)